Текст: Андрей Мягков
Эрнст Ганс Йозеф Го́мбрих (1909-2001) — именно так целиком звучит имя британского историка-искусствоведа родом из Австрии. Родился Эрнст в обеспеченной семье юриста и выдающейся пианистки, близко знакомой с культурным бомондом Австрии: отец его, например, был одноклассником писателя Гуго фон Гофмансталя, а мать, ученица Антона Брукнера, общалась с заметнейшими композиторами своего времени: от Малера до Брамса. Словом, отвертеться от культуры у младших Гомбрихов не было ни единого шанса: одна сестра Эрнста стала скрипачкой, другая — писателем и переводчиком, а сам он — искусствоведом.
А вот за вторую ипостась, историка, стоит благодарить безумный XX век — хотя из 2022 года он таким безумным уже не кажется. Гомбрих застал обе мировые войны: Первую — еще пятилетним мальчишкой, Вторую — тридцатилетним сотрудником радиостанции BBC, анализировавшим радиопередачи немецких станций. В Великобританию он переехал как раз незадолго до войны, в 1936-м — у его семьи были еврейские корни, так что ученый вполне обоснованно ждал преследований со стороны уже набравших воздух в легкие нацистов.
"Маленькую всемирную историю" Гомбрих написал как раз в 1936 году, после получения докторской степени. Это была его первая книга; впереди ждали Орден Британской империи, посвящение в рыцари, Австрийский орден Почёта, премия международного фонда Бальцана за вклад в изучение истории западноевропейского искусства, премия Людвига Витгенштейна... Официальные заслуги Гомбриха поистине бессчетны. Книг он тоже написал немало, но "Маленькая всемирная история" так и осталась одной из самых известных — у массового читателя уж точно — и издаваемых, а также неоднократно дополнялась самим автором.
Концепция проста — серьезный ученый максимально простым языком упаковывает пять тысячелетий в несколько сотен страниц: от времен, когда homo sapiens не было и в помине, до воссоединения двух Германий в 1990 году. Возрастной ценз — 6+, а потому автор со своим читателем общается доверительно, в прямом смысле на "ты". Впрочем, ограничивать круг читателей "Маленькой всемирной истории" одними лишь детьми не стоит: несмотря на простоту, книга безукоризненно точна академически. А потому вполне подойдет и ребятам постарше — почитать перед экзаменом, — и совсем уже взрослым дядям и тетям, которые в компактном формате хотят восполнить пробелы в образовании.
Вдобавок упрощенная подача, к которой прибегает Гомбрих, имеет крайне интересный побочный эффект: лишенные каких-то наносных деталей события и явления, о которых пишет историк, обнаруживают еще больше пересечений с днем сегодняшним. Особенно это заметно во фрагменте об истории XX века, которую Гомбрих не извлек из книг своих предшественников, но пережил лично. Это нетипичный для "Маленькой всемирной истории" фрагмент — здесь мало фактов и много размышлений о сути двух мировых войн и человеческом мышлении как таковом. Но сейчас он кажется особенно важным.
Не будет лишним добавить, что книга уже несколько раз издавалась на русском, однако переиздание "Альпины" примечательно как минимум двумя вещами. Во-первых, богатством сопроводительных иллюстраций, а во-вторых — новым переводом Тамары Эйдельман (признана в РФ иноагентом).
Маленькая всемирная история / Эрнст Гомбрих ; Пер. с нем. Тамары Эйдельман — М.: Альпина нон-фикшн, 2022. — 408 с.
Глава 40. ТЕ СОБЫТИЯ МИРОВОЙ ИСТОРИИ, КОТОРЫЕ Я САМ ПЕРЕЖИЛ. ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ
Одно дело — узнавать об истории из книг, и совсем другое — самому пережить ее. Поэтому я хотел бы еще рассказать тебе о разных недавних событиях и сравнить такой взгляд на прошлое человечества с тем, что нам открывается из высоко летящего самолета. Когда мы стоим на берегу потока времени, то видим очень мало подробностей. Но ты уже читал о том, насколько иначе выглядит поток, если мы смотрим на него вблизи и на нас накатывает одна волна за другой. Многое становится видно лучше, а что-то, наоборот, мы вообще не замечаем. Так же было и со мной. Я закончил предыдущую главу рассказом об ужасной мировой войне, которая длилась с 1914 по 1918 год. Я уже жил в то время, хотя, когда война закончилась, мне было всего девять лет. Поэтому я писал о том, что узнал из книг.
А в этой, последней главе я хотел бы рассказать тебе немного о тех исторических событиях, которые я действительно видел. И чем больше я их вспоминаю, тем удивительнее они мне кажутся. После 1918 года в мире изменилось очень многое, но большинство этих изменений прошло незаметно, и поэтому сегодня они кажутся нам само собой разумеющимися.
В 1918 году, например, еще не было телевидения и компьютеров, люди не летали в космос и не использовали атомную энергию. Но особенно быстро мы забыли о самой главной перемене — о том, что сегодня в мире живет намного, намного больше людей, чем во времена моей юности. К концу мировой войны на земном шаре было более 2 000 000 000 людей, но сегодня нас уже в два с лишним раза больше. (На 2022 год население нашей планеты составляет почти 8 миллиардов людей. — Прим. ред.) Никогда не знаешь, что делать с такими числами, потому что их невозможно представить. Но можно, например, подумать о том, что окружность Земли на экваторе примерно равна 40 000 000 метров. Если люди где-то стоят в очереди, то на одном метре помещаются, наверное, два человека, значит, земной шар могла бы обхватить очередь из 80 000 000 человек. После Первой мировой войны такая очередь могла бы опоясать Землю примерно 22 раза, а сегодня 4 500 000 000 людей уже могут составить очередь, которая обогнула бы Землю более 50 раз!
К тому же получается, что за те годы, когда число людей на Земле так невероятно увеличилось, наш земной шар незаметно уменьшался. Конечно, я не имею в виду, что он действительно сжался, но благодаря технике, и прежде всего летательным аппаратам, расстояния между разными точками на Земле сокращаются. Я сам был тому свидетелем, когда находился в аэропорту, где из динамиков постоянно сообщали о прибытии самолетов из Дели, Нью-Йорка, Гонконга или Сиднея, и видел толпы людей, готовившихся к вылету, — в такие минуты я часто вспоминаю свою молодость. Тогда люди указывали на какого-нибудь человека и говорили: «А он был в Америке» — или даже: «Он был в Индии».
А сегодня в мире осталось совсем немного мест, куда невозможно добраться всего за несколько часов. И даже если мы сами не отправляемся в далекие страны, они все равно кажутся нам ближе, чем во времена моей молодости. Если в любой точке мира происходит что-то важное, то уже на следующий день мы читаем об этом в газете, слышим по радио или видим в новостях по телевизору. Жители древнего Мехико ничего не знали о разрушении Иерусалима, а в Китае никто не слышал о последствиях Тридцатилетней войны. Но это изменилось уже во времена Первой мировой войны. Не случайно ее назвали мировой войной, ведь в ней участвовало так много государств и народов.
Конечно, это не значит, что все новости, которые сегодня до нас доходят, соответствуют истине. С этим я тоже сталкивался в жизни и понял, что нельзя верить всему, что читаешь в газетах. Приведу тебе один пример. Как современнику Первой мировой войны, мне представлялось, будто можно верить всему, что мне о ней рассказывали. Поэтому предыдущая глава, «Раздел мира», к сожалению, оказалась не такой уж беспристрастной, как мне хотелось бы. Это касается прежде всего того, что я написал о роли американского президента Вильсона (с. 379), но в то время я верил тому, что в этой главе написано. Я представил все так, как будто Вильсон что-то обещал немцам и австрийцам, а потом не выполнил обещание. Это происходило уже при моей жизни, и я точно помню, что все вокруг меня так думали. Мне стоило все проверить, как должен делать историк в каждом случае. Короче говоря, оказалось, что в начале 1918 года президент Вильсон предложил воевавшим странам заключить мир, но Германия, Австрия и их союзники всё еще надеялись победить и поэтому проигнорировали его призыв. И только спустя десять месяцев, проиграв с ужасающими жертвами войну, они решили откликнуться на предложение, но уже было поздно.
Понятно, как важна и неприятна моя ошибка. Я ведь тогда и не предполагал, к чему приведет убеждение всех побежденных народов в том, что их печальное положение — результат обмана, не думал, как легко в такой ситуации честолюбивым провокаторам превратить разочарование людей в ярость и желание отомстить. Я не люблю называть этого провокатора по имени, но ты, конечно, понимаешь, что речь идет об Адольфе Гитлере. Гитлер был солдатом во время Первой мировой войны, и он тоже считал, что немецкую армию никогда бы не победили, если бы не этот якобы произошедший обман. Он верил, что не только сам Вильсон, но и вся вражеская пропаганда привела к тому, что немцы и австрийцы бросили в беде своих солдат. Значит, решил Гитлер, надо побеждать врагов с помощью пропаганды. Он сам был выдающимся оратором, и люди шли за ним. Он знал, что легче всего подстрекать людей, если указать им на козла отпущения, из-за которого якобы и произошли все их несчастья, и сделал таким козлом отпущения евреев.
В своей книге я уже много раз писал о судьбе этого древнего народа: о том, как евреи добровольно отделились от других народов, как лишились родины после разрушения Иерусалима (с. 52), и о преследовании евреев в Средние века (с. 222). Но, хотя я сам происхожу из еврейской семьи, мне никогда не приходило в голову, что в мое время такие ужасные события могут повториться.
Теперь мне надо открыто признаться еще в одной своей ошибке, хотя, пожалуй, я в ней не виноват. В главе «Настоящее новое время» написано, что этот период начался, когда люди отвернулись от жестоких представлений прошлого, а идеи и идеалы так называемого Просвещения в XVIII веке распространились повсюду и уже казались всем само собой разумеющимися. Когда я это писал, то не мог даже представить, что где-то все еще могут преследовать людей иной веры, добывать признания с помощью пыток и нарушать права человека. Но то, что я тогда не мог даже вообразить, все-таки произошло. Очень трудно понять, как так вышло, что человечество шагнуло назад, в прошлое, но, наверное, молодым людям это легче осмыслить, чем взрослым. Им надо только внимательно присмотреться к тому, что происходит в школе. Школьники часто бывают нетерпимыми, они, например, могут смеяться над учителем за то, что тот носит немодную одежду, которая кажется детям смешной, а когда уважение потеряно, происходит черт знает что. А если их одноклассник хоть немного отличается от других, например цветом кожи или волос или тем, как он говорит или ест, он легко становится жертвой, его могут избить до крови, и ему приходится это сносить. Конечно, не все школьники такие жестокие и безжалостные, но никто не хочет портить другим удовольствие, и поэтому большинство детей начинает орать гадости вместе с заводилами, пока не потеряют человеческий облик.
К сожалению, взрослые ведут себя не лучше. Особенно если у них нет никакого другого занятия, а жизнь складывается плохо — или им кажется, что она у них плохая, и тогда они объединяются с настоящими или выдуманными товарищами по несчастью, шагают строем по улицам, и все вместе снова и снова скандируют бессмысленные лозунги, воображая, что от этого превращаются в выдающихся людей. Я сам видел, как сторонники Гитлера в коричневых рубашках нападали на еврейских студентов в Венском университете, а когда я писал эту книгу, Гитлер уже пришел к власти в Германии. Было ясно, что он очень скоро захватит власть и в Австрии, и поэтому мне очень повезло, что меня пригласили в Англию прежде, чем гитлеровская армия в марте 1938 года вторглась в нашу страну и у нас, как и в Германии, в опасности оказывался каждый, кто не хотел вместо «добрый день» или «Бог в помощь» говорить «хайль Гитлер».
В такой ситуации очень скоро выяснилось, что для сторонников Гитлера существует только одно преступление — измена так называемому фюреру, вождю, и только одна добродетель — безусловное подчинение. Требовалось следовать любому приказу, который мог приблизить их победу, даже если он противоречил заповедям человечности. Конечно, такое случалось и раньше в истории, и я описывал похожие события в своей книге: так было, например, с первыми последователями Мухаммеда (с. 170). И иезуитам тоже говорили, что выше всего они должны ставить послушание. Я очень коротко упоминал о победе в России коммунистов под предводительством Ленина: убежденные коммунисты тоже были нетерпимы к своим противникам, добивались своих целей, не считаясь ни с чем, и в результате миллионы людей были принесены ими в жертву.
В годы после Первой мировой войны терпимости в жизни людей в Германии, Италии и Японии явно стало меньше. Там политики убеждали своих сограждан, что они слишком поздно приняли участие в разделе мира, а значит, теперь имеют право подчинить себе другие народы. Они напоминали итальянцам об их происхождении от древних римлян, японцам говорили об их воинственной знати, а немцам — о древних германцах, Карле Великом или Фридрихе Великом. Они утверждали, что люди не все равны и, так же как существуют породы собак, приспособленные для охоты лучше других, есть и лучшие человеческие расы, имеющие право управлять другими.
Я знаю одного старого и мудрого буддийского монаха, который однажды, обращаясь к своим согражданам, сказал, что хотел бы знать, почему все люди считают смешным и неприятным, если кто-нибудь говорит о самом себе: «Я самый умный, самый сильный, самый смелый и самый талантливый человек на свете», но как только он вместо «я» начинает говорить «мы» и заявляет, что «мы» самые умные, сильные, смелые и талантливые, то жители его страны с восторгом аплодируют и называют себя патриотами. Но это же на самом деле не имеет ничего общего с патриотизмом. Можно быть привязанным к своей родине, но при этом не считать, что в других странах живут только неполноценные людишки. Чем больше люди прислушиваются к этим глупостям, тем сильнее угроза для всего мира.
В то время когда Гитлер произносил свои речи, разразился страшный экономический кризис, и многие в Германии лишились работы, поэтому самым простым выходом людям представлялась война, ведь тогда безработные пойдут в солдаты или получат работу на военных предприятиях и можно будет уничтожить результаты ненавистных договоров — Версальского и Сен-Жерменского. Им казалось, что демократические страны Запада, такие как Франция, Англия и Америка, слишком долго оставались миролюбивыми, ослабели и не смогут защитить себя. Действительно, там никто не хотел воевать, и эти страны делали все возможное, чтобы не дать Гитлеру повода втянуть мир в новую катастрофу. Но, к сожалению, повод всегда можно найти и организовать так называемый «инцидент», поэтому 1 сентября 1939 года немецкая армия вторглась в Польшу. Я тогда уже находился в Англии и видел, как печальны, но в то же время решительно настроены были люди, которым теперь пришлось отправиться на войну.
На этот раз никто не пел радостных военных песен, никто не мечтал прославиться. Люди просто выполняли свой долг, потому что требовалось остановить это безумие.
Мне в то время поручили слушать передачи немецкого радио и переводить на английский то, что там говорилось, чтобы выяснить, о чем немецким слушателям сообщают, а о чем умалчивают. Поэтому удивительным образом в течение шести лет той ужасающей войны, с 1939 по 1945 год, я как будто жил с обеих сторон фронта, хотя совсем по-разному. Дома я видел решимость и тяжелую нужду, страх за тех, кто ушел на фронт, последствия воздушных налетов и опасения из-за превратностей войны. А по немецкому радио я сначала слышал только победоносные выкрики и яростную ругань. Гитлер верил в силу пропаганды, и казалось, что он прав, ведь его успехи в первые два военных года превзошли самые смелые ожидания. Он захватил Польшу, Данию и Норвегию, Голландию и Бельгию, Францию, обширную часть России и Балкан, и только маленький остров Англия на окраине Европы все еще сопротивлялся, но долго так продолжаться не могло, и немецкое радио снова и снова под рев фанфар сообщало, сколько кораблей, которые должны были доставлять англичанам продукты и оружие, пущено на дно немецкими подводными лодками.
Но когда японцы без объявления войны в декабре 1941 года напали на американский флот в бухте Перл-Харбор на Гавайях и почти полностью уничтожили его, а Гитлер вскоре объявил войну Америке, когда осенью 1942 года немецкие войска были отброшены в Северной Африке, а в январе 1943 года разбиты в России под Сталинградом, когда немецкие военно-воздушные силы не смогли защитить города в Германии от страшных бомбежек, то выяснилось, что победить только с помощью слов и фанфар невозможно. Когда Англия находилась в отчаянном положении, правительство там возглавил Уинстон Черчилль, который сказал: «Я обещаю вам только кровь, пот и слезы». И именно поэтому мы ему поверили, и перед нами забрезжила надежда. Я не знаю, сколько слушателей в Германии позже действительно верили всем речам и обещаниям, которые день за днем передавало немецкое радио.
Я знаю только, что ни те, кто слушал в Германии радио, ни мы в Англии тогда ничего не знали об ужасающих преступлениях, которые Германия совершила во время войны. Рассказывая об этих печальных событиях, я должен обратиться к предыдущей главе. В ней говорится о том, как испанские завоеватели принялись «жестоко истреблять древние индейские цивилизации и в Мексике, и в других частях Америки. Эта глава в истории человечества так ужасна и так постыдна для нас, европейцев, что я с радостью промолчал бы…» — так я писал тогда.
Я бы с еще большей радостью промолчал обо всех ужасных преступлениях, совершенных в нашем столетии, потому что эта книга обращена к юному читателю, которого всегда хочется уберечь от страшных новостей. Но дети в конце концов вырастают, и поэтому история должна научить их, как легко ненависть и нетерпимость превращают людей в нелюдей. В последние годы Второй мировой войны еврейское население всех европейских стран, которые захватила немецкая армия, — миллионы мужчин, женщин и детей — было вывезено из их родных мест, в основном отправлено на восток и там убито.
Об этом, как мы уже говорили, немецкое радио ничего не рассказывало своим слушателям, и я, как и многие другие, после окончания войны (в 1945 году) с трудом мог поверить, что такие ужасающие события действительно происходили, и хотя с тех пор прошло уже много лет, все равно невероятно важно не забывать об этом и не скрывать этого.
